«Что с тобою, красота унылая?» —
Но как будто не слышит она.
«В небесах белый день, моя милая;
Вкруг тебя ни души, тишина…
Так кого же ты ищешь и кликаешь?
Или горе тяжёлое мыкаешь?» —
Но как будто не слышит она.
То стоит словно окаменелая,
То, движения быстрые делая,
Вкруг себя она быстро глядит;
То слезами она заливается,
За кого-то как будто хватается,
То смеётся, то плачет навзрыд.
«Ты ли, Ваня? Уж ночь приближается…
Ах, и мёртвый он любит меня!
Только тише! Не то догадается
Ночью мачеха злая моя.
Впрочем, пусть! Ведь тебя схоронила я,
И скучна стала жизнь мне постылая.
Ты мертвец, — страшно мне… Нет, нет, нет!
Я ль тебя испугаюсь, несчастная?
Вот лице, вот глаза твои ясные…
В белый саван ты, Ваня, одет.
Сам ты бел, и всё тело холодное,
Холодны твои руки, как лёд…
Ляжем здесь — вот местечко свободное —
Пусть меня Ваня к сердцу прижмёт.
Я одна! Ты пойми мои жалобы…
Уж два года ты умер… Да, да!
Ах, с тобой умереть я желала бы:
Белый свет мне постыл навсегда.
Лучше жизнь от меня пусть отвяжется…
Плачу — слышу насмешки одни,
Говорю — людям странно всё кажется,
А что вижу — не видят они.
Приходи ко мне днём… Ты — видение?
Нет, тебя я руками держу…
Не спеши, подожди хоть мгновение:
Я словечко одно лишь скажу…
Но — поют петухи… С грустью слушаю…
Загорелась на небе заря…
Он исчез… Я рассталась с Ванюшею!
Всех на свете несчастнее я».
Так ласкалась, в слезах причитала
Эта девушка, — вопли неслись…
Вот бедняжка на землю упала,
И на крик её люди сошлись.
«Сотворите молитву! — кричали
Добряки, — дух Ванюши здесь был:
Он при жизни — мы все это знали —
Эту девушку сильно любил».
С добряками я сам согласился,
Полный веры, и тоже молился.
— «Эх, ты, девочка! — старец сказал,
И заставил умолкнуть всех сразу.
— Вы очкам моим верьте и глазу:
Никаких я здесь душ не видал.
Всяких сказок наслушавшись древних,
О духах лишь болтают в харчевнях.
Эта девочка бредила вслух,
А народ к бабьим бредням не глух».
— «В этой девочке чувство глубоко, —
Отвечал я, — ей верит народ
И не видит того твоё око,
Что из нас каждый сердцем поймёт.
Правду мёртвую зная, но худо
С правдой внутренней жизни знаком,
Никогда не увидишь ты чуда:
Чудеса скрыты в сердце людском».
пер. Дмитрий Дмитриевич Минаев
