Внимая потокам приветственных слов,
Хмельницкий Богдан принимает послов.
Посол тут валахский, посол молдаванской
И князь, представитель земли трансильванской.
Прислал и державник Московии всей
С подарком послов к нему царь Алексей.
Не любо ль принять от владыки такого
И шубу соболью, и доброе слово?
От Польши здесь также послы и гонцы.
Он — дома, кругом козаки-молодцы:
Полковники славные, ратные люди,
Разгульные головы, крепкие груди,
Но — грубы, — что ж делать? — Их вождь-атаман
Доволен, радушен и весел Богдан.
При нем его женка, — богато одета,
Гостей принимает с улыбкой привета,
Сама ж, с деревянного ложкой в руке,
Табак растирает в простом черепке.
Хозяин уставил заздравные кубки
И сам набивает курителям трубки,
И в ценные кубки, гостям на почет,
Родную горелку он запросто льет.
Те — ждут его речи, все — на ухо чутки,
А он отсыпает им басни да шутки —
Зовет их обедать. ‘Нехай, — говорит, —
Вам жинка козацкого борщу зварит!
Що сталось, то сталось! Забудем всё злое —
И добре запьем да закусим былое!’
И вольно с заплечья вождя своего
Полковники речь приправляют его —
И — слово за словом — доходят до шуму.
‘Мовчытэ!’ — кричит он, сам — думает думу.
Он — бедный изгнанник. .. Невзгод и потерь
Пора миновала, — и вот он теперь
В почете великом… А что его ходу
Пособьем служило? — ‘Спасибо народу!
Ты, Русь! ты, народ православный! тебе
Обязан я, — мыслит он, — честью в борьбе!..’
