Проклятия — Вергилий

Будем, о Баттар, с тобой лебединым вторить напевам,
Снова и снова споем о растерзанных наших владеньях
И о злосчастной земле, где проклятья мы возглашали.
Прежде теленок льва пожрет, а волка козленок,
Прежде кефали дельфин убоится, а ястреб голубки,
Прежде порядок миров сокрушится хаосом новым,
Прежде погибнет все, чем цевница свободу утратит!
Ныне, Ликург, о тебе леса услышат и горы!
Пусть для тебя во прах обратятся услады земные,
Пусть зыбучим песком покроется тучная пашня,
Хлеб не взойдет на полях, луга оскудеют травою,
Плод недозрелый падет, лоза до срока увянет,
Высохнут русла ручьев и осыплются листья с деревьев!
Вновь чародейную песнь повторим с тобою, о Баттар:
Пусть в твоей борозде сгниет непроросшее семя,
Пусть губительный жар спалит луга заливные,
Пусть омертвелая ветвь стряхнет червивую завязь,
Роща сбросит листву, источник горный иссякнет,
Лишь у цевницы моей проклятий пусть хватит надолго!
Пусть цветочный ковер, покров пестротканый Венеры,
Что по весне холмы украшает пурпуром славным,
И ароматы полей, и зефиров нежные вздохи
Грозной повеют чумой, наполнятся гибельным ядом,
Пусть ни зренье, ни слух ни в чем не находят услады!
Вновь заклинаю и вновь повторяю песнь колдовскую:
Ты, что с любовью воспет в песнопеньях радостных наших,
Лучший из лучших лесов, дивнолистным богатый убором,
Сени зеленой лишись: да не будешь боле хвалиться
Кудрями нежных ветвей, овеваемых легким Зефиром!
Песни лесные мои да смолкнут, о Баттар, навеки!
Грубый вояка стволы топором изрубит жестоким,
Наземь тенистая сень падет со стоном — и сгинет
Рощи былая краса, утеха прежних хозяев.
Чем зазря пропадать, уж лучше, проклятью послушный,
Воспламенись в огне божественном! Ты, Громовержец,
Этот лес возрастил — тебе его сжечь подобает!
Пусть фракийский Борей дохнет сокрушительным вихрем,
Пусть затуманит Эвр небеса зловещею тьмою,
Пусть беспощадный Афр принесет облака грозовые,
В миг, когда гибнущий лес, полыхая в воздухе синем,
Вновь прошепчет «люблю», на прощанье Лидии вторя.
Пусть пожирает пожар виноградника ближнего лозы,
Пусть опаляет поля, рассыпают по ветру искры,
Соединяя в огне погребальном колос и древо!
Там, где гнусным шестом обмерены отчины наши,
Да опустеет земля, покрытая пеплом могильным!
Вновь заклинаю и вновь повторяю песнь колдовскую:
Ты, о пенный прибой, берега омывающий влагой,
Ты, о берег, лугам посылающий нежные вздохи,
Песне внемлите моей: Нептун да хлынет на пашни,
Да похоронит поля песок, волнами взметенный!
Там, где кормилец-Вулкан извергал благодатное пламя,
Новый да будет Сирт, ливийской родич пустыни!
Вновь жестокий напев повторяю я ныне, о Баттар:
Множество в бездне морской таится тварей предивных,
Чей устрашающий вид поражает взоры людские,
Если из темных глубин поднимаются чудища к свету.
Пусть же грозный Нептун трезубцем их гонит на землю,
Пусть на наши поля лавиной обрушатся волны,
Пусть седые валы затопят тлеющий пепел!
Пашня, пучиною стань! Беги, корабельщик, отселе,
Ибо эти края мы предали злому проклятью!
Если не склонит слух Нептун к заклинаниям нашим,
Скорбную речь обрати, о Баттар, к источникам пресным,
Ибо река и ручей всегда тебе были друзьями.
Вспять поверни, поток, свои быстротечные струи,
Вспять волну обрати, поля затопи половодьем,
Пусть растерзают ручьи ударами влажными пашню,
Только бы наша земля не досталась подлым бродягам!
Этот звучный напев вспоминал ты часто, о Баттар:
Пусть пепелища полей обратятся в топи гнилые,
Пусть болотный камыш урожаем будет злодею,
Пусть обитель цикад осквернят болтливые жабы!
Вновь заводит свирель напев суровый и скорбный;
Пусть оденут дожди туманами горные склоны,
Пусть на поля потоп дождевую влагу обрушит,
Пахарю горем грозя, за собой оставляя трясину!
Там, где пашня моя в бушующей скроется влаге,
Будет рыбачить чужак, из несчастья корысть извлекая,
Ибо всегда он умел нажиться на бедах сограждан!
Больше проклясть не могу — все Дитовым будет по праву!
О, злополучный надел, осужденный неправедным словом!
О, гражданский Раздор, Справедливости враг вековечный!
Скоро родимый приют я покину, изгнанник безвинный,
Дабы мзду получил за брани кровавые воин.
Ныне с вершины холма прощаюсь взором с полями
И удаляюсь в леса — очам преградой предстанет
Горных отрогов стена, но глас мой услышит долина:
Ах, навсегда прощай, о Лидия, милая сердцу,
Чистый родник, прости! Прости, счастливая пашня!
Здесь, на склоне крутом, помедлите, бедные козы,
Ибо на нежных лугах пастись не будете боле!
Чуть помешкай, вожак, — хочу я взглянуть на долину
И на именье свое, с которым навеки расстанусь.
Поле, прощай! Прощай, о Лидия, сердца услада;
Будешь жива или нет, для меня пребудешь живою!
Прежде смягчится твердь, обратится сладкое горьким,
Левое вправо свернет, белизна чернотою предстанет
И сочетанье стихий породит невиданных чудищ,
Чем с усладой былой разлучится верное сердце!
Стань хоть водой, хоть огнем — моя любовь не иссякнет,
Ибо прелесть твою заключил я в душу навеки!