Ещё одно дурное дело
Запрячет в память Петербург,
— Там пуля в Пушкина летела,
Там Блоку насмерть сжало грудь.
В игре и бешенстве неистов,
Окостенелый Николай
Пытал допросом декабристов, —
Всё крыла Петербурга мгла.
Опять его глухое слово!
К себе на гибель приманил
Петербургского такого,
Кто всех звончее жизнь любил.
Всех нас пронзительным ударом
По сердцу знойно полоснул
Тот страшный ледяной подарок,
Что Петербург прислал в Москву.
И перепуганы, и смутны,
С перекосившейся душой
За гробом, на ветру́ попутном
Шагали талою водой.
Кто может мимо — слава Богу,
А нам, до своего конца,
Тяжёлой памятью в дорогу
Черты застывшего лица.
