Сижу над коробом грибов,
в зубах хвоинка леса.
Поэтов тьма, но Пушкин — бог,
не бабник, не повеса.
То к буйству взлёт,
то к грусти крен,
то божья суть кричала.
Что Натали,
что Аня Керн —
им надо генерала.
Сжав рог привычного пера,
не острого очина,
он сам писал: «Пора, пора…»,
предчувствуя кончину.
У Чёрной речки белый лес,
и облака не быстры.
Его убийца не Дантес,
сие — самоубийство.
