То пасхальное воскресенье — Тарас Шевченко

То пасхальное воскресенье
Помнят люди и поныне:
До рассвета в достославном
Городе Чигрине
В медный колокол звонили,
Из пушки стреляли
И почтенных запорожцев
На совет скликали.
С хоругвями, с крестами
И с пречестными образами
Народ с попами
На гору из церквей спешит,
Словно божья пчела гудит.
Архимандрит святую
Обитель покидает,
Он в золоте сияет,
Акафист читает,
Народ благословляет.
Спокойно и тихо
В рассветную пору
На крутую гору
Сходилися полковники,
И войско, как море,
Шло рядами, с бунчуками,
С Луга выступало,
И труба пророкотала,
И недвижно войско стало.
Замолкли и пушки,
И звон отдаленный —
Бьет казачество смиренно
Земные поклоны.
Молебствие архимандрит
Перед войском правит,
Святого бога просит, славит,
Чтобы ниспослал им указанье
И облегчил бы им избранье.
И гетмана единогласно
Избрали утром рано-рано:
Преславного Лободу Ивана,
Рыцаря седого,
Брата войскового.
И трубы затрубили,
И церкви зазвонили,
Пушка загремела;
Знаменами, бунчуками
Гетмана укрыли.
Гетман слезы проливает
И руки к небу вздымает.
Славный гетман отвечает,
Поклонившись трижды,
Точно звон могучий
Над кручей:
«Спасибо вам, спасибо, родные,
Запорожцы удалые,
За славу, честь и уваженье.
Что сегодня оказали, —
Только лучше б вы избрали
Не меня, уже седого, —
Вы избрали б молодого
Запорожца записного,
Преславного, удалого
Павла Кравченко-Наливайко.
Я стар человек, не смогу сражаться,
Будет со мною он совещаться,
По-сыновьи научаться,
Как за ляха взяться.
Тревожно, братья, стало ныне
На нашей славной Украине.
Нет, не мне воевать с ляхом,
Быть вам головою,
Не под силу мне, седому,
Сладить с булавою, —
Пускай правит Наливайко
К нашей доброй славе,
Чтоб от страха лях проклятый
Задрожал в Варшаве».
Как шмель, казачество гудит,
Все церкви зазвонили,
И пушка вновь гремит.
Знаменами укрыли
Преславного запорожца
Павла Кравченко-Наливайко.