Ладонь большая мужская.
Ее — отчетливы и грубы —
линии пересекают,
дороги твоей судьбы.
Она — от кирки и лопаты грубела,
на женской груди робела.
Ладонь — это жизни слепок,
годов пролетевших следы.
К воде наклонись,— вместе с небом
в нее зачерпнешь воды.
Она широка, пятипала.
Плывешь — рассекает реку.
В армейском строю прикипала
под знаменем красным к древку.
Она — чтобы гладить ребенка
с любовью, тревогой отца…
И чтобы пощечиной звонкой
обжечь подлеца.
Округлое, как планета,
покоится яблоко в ней.
Пускай же ладони этой
не будет на свете честней!
