С пылающей душой, истерзан Аполлоном,
Я одержим одним желаньем непреклонным:
Орфеем новым стать и, робость поборов,
Сорвать с небесных тайн сверкающий покров,
И сердцем, где восторг священный пламенеет,
Восславить ту, чей блеск вовек не потускнеет, —
На мир она смотреть привыкла свысока,
По прихоти её сменяются века,
И годы, и часы, но, царственно прекрасна,
Законам собственным богиня неподвластна.
Сомнений тягостных опять предвижу дни,
Но нечто высшее мне говорит: «Дерзни
И труд свой посвяти достойнейшей на свете,
Чьё имя сберегут пергаменты столетий».
О вечно юная, мне силы подари
Тебе, божественной, воздвигнуть алтари!
Дай медный мне смычок и бронзовые струны,
Над лирою стальной пусть голос мой чугунный
Гремит немолчными раскатами, пока
Вершит над нами суд бессмертная рука, —
Таков твой истинный и безраздельный жребий:
Владычица богов, одна царишь ты в небе,
Вдали от наших бед и суеты мирской,
Что долгие века терзают род людской,
И нет счастливее твоей державной доли.
Когда сияешь ты на золотом престоле,
И солнцем озарён просторный твой чертог,
И шёлка алого искрящийся поток
По царственным плечам струится величаво, —
Чьей славой хоть на миг твоя затмится слава!
Алмазным скипетром бестрепетной Судьбе
Путь указуешь ты, как преданной рабе,
Что у высокого склонилась пьедестала
И над небесными вратами начертала
Веленья дерзкие победного жезла
И девять сводчатых святилищ возвела,
Скрывая этот мир покорный, что недаром
Лежит у ног твоих вечнозелёным шаром.
Направо от тебя, беспечна и свежа,
Блистает Молодость, Природы госпожа,
И водопад волос огнём струится тёмным,
И грудь вздымается в пыланье неуёмном,
Когда весёлая, румяная лицом,
Откинув стройный стан, охваченный кольцом
Витого пояса, она рукой проворной
Даёт испить тебе напиток животворный
Из чаши золотой, дарующей навек
Избыток бодрости; меж тем, как человек
Устало хмурит лоб, чело твоё не тронет
Дыханье Старости: седую ведьму гонит
Богиня юная притихнувших небес,
Чтоб мир не одряхлел и вовсе не исчез.
Чуть в отдалении на страже неизменной
Стоит Могущество, и взор его надменный
Пылает над резьбой позолочённых лат,
И зорко стережёт отточенный булат
Империи твоей незримые границы,
Дабы стремительных столетий колесницы
Бессмертью твоему не нанесли вреда,
И злейший недруг твой, завистная Вражда,
Не привела Раздор, что на погибель миру
Грозится захватить вселенскую порфиру,
В слепых Стихиях дух рождая бунтовской
И, Хаос возвратив, навек изгнать Покой.
Но поплатился враг за низкую измену, —
Меч Добродетели поверг его в Геенну,
В Геенну, где века томиться будет он,
К стенам пылающей темницы пригвождён.
Тебе вослед, скромней служанки бессловесной,
Природа шествует по синеве небесной,
На посох опершись, и весь Олимп святой
Колени преклонил пред этой простотой.
Достойнейший Сатурн, старик седобородый,
Ступает медленно за матушкой Природой,
Сжимая рукоять зубчатого серпа,
Светила древнего там пролегла тропа,
Равновеликими размерена шагами,
И годы движутся огромными кругами.
О неизменная, деяния твои
Питают этот мир, что в сладком забытьи
Спит на груди твоей, и нет благословенья
Отрадней для него; веков бегущих звенья
Соединила ты и царственной рукой
На землю пролила напиток колдовской,
Дарящий молодость и жизненную силу,
И, чудом миновав бесславную могилу,
Цветёт беспечный мир, всё тот же, что вчера! —
К людскому роду ты, увы, не так щедра.
Совсем не о таком мечтали мы наследстве:
Для смертных даже смерть не худшее из бедствий!
Как видно, человек у неба не в чести,
Спасенье должен он в потомстве обрести,
В заботах ревностных о продолженье рода,
Ждать обновления велит ему Природа
По наущению Киприды, чей закон
Взаимной радостью влюблённых подкреплён.
Но нет нужды тебе в извечном обновленье —
Всей сущностью своей ты отрицаешь тленье,
И Парки нить твою вовек не оборвут,
Нет Смерти в небесах, где божества живут,
И только здесь, внизу, страшна её гримаса:
Всех прибирает Смерть, царя и волопаса,
Её, безбожную, поди умилосердь! —
Сохи от скипетра не отличает Смерть.
Законы ты одна всему диктуешь свету,
Но волю царскому престольному Совету
С недосягаемой надзвёздной высоты
В словах обыденных не объявляешь ты,
Не скажешь никогда: «Так было или будет», —
О таинствах времён твой гордый ум не судит,
Подобно нам, и то, что минуло давно,
И то, чему ещё случиться суждено,
Всё представляется тебе единым мигом,
Ты неизвестности не тяготишься игом:
Ни дня вчерашнего, ни завтрашнего дня
Нет для тебя одной, — всё в памяти храня,
Эпохи видишь ты невидимые нами,
Они нам кажутся пустыми именами,
И те, чей срок прошёл, и те, которых нет,
Несовершенными родились мы на свет,
Из праха вышли мы и снова станем прахом,
Сиянье божества отвергли мы со страхом
С тех пор, как ослепил нас первородный грех,
Но памятью времён, таимой ото всех,
Былых и будущих, владеешь ты навечно,
И сколь земная персть убога и увечна,
Столь совершенна ты в зените бытия!
Тебя бежит распад, любая часть твоя
Единство целого исконно означала,
Предела нет тебе, как не было начала,
Неуязвимая, во всём завершена,
Как в бесконечности, в себе заключена,
Ты всюду и нигде, ты миг и вечность разом,
Безмерности твоей постичь не в силах разум.
Праматерь всех богов, взываю — обрати
Свой взор всевидящий на грешные пути
И в отблесках огня, с вершины гордой башни
По-царски одари нас милостью всегдашней,
Богиня светлого Олимпа, круг земной
Я завершить спешу и, в мир сходя иной,
Молю о встрече там с прекрасной Маргаритой, —
Да будет этот гимн ей верною защитой!
Перевод Р.Дубровкина
