Я уважал его всегда,
Н я люблю его сейчас еще сильней,
Хотя уже два месяца прошло
С тех пор, как похоронен он
В густой тени каштана
На кладбище далекого предместья.
Да, в самом деле
Уже два долгих месяца прошло
С тех пор, как на собраниях кружка
Его не видно на привычном месте.
Он был не мастер на слова,
Не принимал участья в наших спорах,
Но как его теперь нам не хватает!
Однажды он сказал смущенно:
«Товарищи, меня не осуждайте
За то, что я на диспутах молчу!
Я, право, спорить не умею,
Но я готов всегда
Встать на борьбу с врагом!»
Один товарищ про него сказал:
«В глазах его укор
Трусливым краснобаям!»
Я часто разделял с ним это чувство.
Но справедливого укора
Никто в его глазах уж больше не прочтет!
Он был рабочий,
Простой рабочий заводской.
Работал с увлеченьем, с огоньком,
А выпадет свободная минутка,
Любил потолковать с друзьями по душам
И был охотник книжку почитать.
Он не курил, не пил вина.
В нем. непреклонном, и прямом,
И мыслящем глубоко человеке,
Казалось, затаился дух
Того Бакунина в горах Юра далеких.
В испепеляющем жару болезни
Он ясность мысли сохранил,
Не бредил он до самого конца.
«Сегодня Первомай,
Наш день, наш праздник!» —
Вот те последние слова,
Которые я слышал от него.
Я утром навестил больного,
А к вечеру уснул он вечным сном.
Его широкий лоб,
Его могучие, как молот, руки,
Его прямой, бесстрашный взгляд,
Ни жизни не боявшийся, ни смерти,
Поныне предо мной, едва глаза закрою.
Он, как безбожник,
Сторонник материализма,
Был похоронен просто под каштаном,
И мы, товарищи его,
Решили на могиле начертать
Такую надпись:
«Я готов всегда
Встать на борьбу с врагом!»
