Троельсу Андерсену
«время — распада кругов
и теперь уже что говорить
об основе другой — рукотворной…» —
словно средь веток — на ветках — поблескивает
телом первично-незримым
сам — до-человечески — сам:
а мокрые — смежные с сгустками-«где-то-я-там-уходящий»
ветки в глубинах зари равномерны при вздрогах
зренье — вразброд: отовсюду дымящимся
жертвоприношением — глаз! —
гул…— продолжается гул: то ли степи — из детства — соседствуют — входят
хребтами двоясь (и опять — велимировы будто — с годами забытые
кони мелькают: родное топтанье
полей: «это-я-исчезая») —
гул: а потом — утомленье затылка: движенье привычное
теплой весомости белой
все тяжелее — вдали над холмом
(где взаимобратание было ходьбой и молчаньем
словно протертою с шепотом дум
стала здесь почва сама) —
дальше — над дубом все тем же — сродненным всей
крепостью духа и принятым в волю твердейшую —
все ощутимее — света уход:
из продолженья-творенья —
что-то в лице наклоняя все более белым…—
(«нет: ничего уже это не держит» — лишь жизни все меньше теплеющий сон
будет — в покое — надолго замешан зрачками!) —
и — словно единою-песней едино-народа исход из сияния-поля —
взгляд от стола — человечнейшим озером черным:
«грусть — не становится кругом: ни солнца ни поля…—
просто — возносится к небу:
грусть — человечьего места
все дальше — все больше: незримость»
