Поэту мужества не надо.
Поэт стоит в другом ряду.
Орфей, вернувшийся из ада,
Стыдится петь: он был в аду.
Он видел стонущие тени
Под сенью призрачных ветвей.
Он слышал их глухие пени.
Теперь он больше не Орфей.
Огнем подземного пожара
Не закален, но опален,
Одной ценой — потерей дара
За выживанье платит он.
Того, кто выжил, мир карает
Перерожденьем естества:
В нем отмирает, выгорает
Все то, чем музыка жива.
Пока кругом не пахнет серой,
Она лепечет свой пароль,
Она живет дурацкой верой
В свою особенную роль,
Еще не ведая, что отзыв —
Больница, желтый дом, тюрьма,
И что она не смысл и воздух,
А крем на торте из дерьма.
Поэту мужества не надо.
Беда нас губит на корню.
Не слышит Божеского лада
Душа, одетая в броню.
Мы различим дыханье ада
В нежнейших майских облаках,
В ночной росе, в цветенье сада,
В бутонах, гроздьях, мотыльках.
