Есть вершины, где нету боле
Ни британца, ни иудея.
Выше — нету и человека:
Только Божье дитя высот.
Но в судьбе сверхнародов — то ли
Бдит могущественная идея,
То ль в подъеме к Эдему — веха
Каждый царственный сверхнарод.
И над каждым — протуберанцы
Безгреховным цветут весельем,
Ослепительнейшей короной,
Осеняющей всю страну:
Они в солнечном дышат танце,
Они манят из подземелий,
Они кличут к себе на склоны
В осиянную вышину.
Там достигшие высветленья
Строют город неповторимый,
За любовь ли свою, за то ли,
Что оправданы до конца.
И в ночи нам — как откровенье
Слово радужное — затомис,
Что и здесь, и в благой Готимне
Рвется песнею с уст гонца.
Знают странники по дорогам,
Что из смерти многострадальной
Вступит каждый во град эфирный,
Искус творчества завершив.
От затомисов по отрогам
Льется благовест — дальний-дальний,
И сравнимы лишь с горным фирном
Облачения тех вершин.
Сквозь художество и самадхи,
Сквозь наитье и вдохновенье
И брамины, и трубадуры
Прозревали в высоты те,
И нездешним нектаром сладки
До сих пор нам их предваренья,
Лотос каждой метакультуры
В их божественной красоте.
