Я был предуведомлен, что опасно
В ту ночь оставаться мне одному,
Что хочет ворваться в мирную паству
Весть о грядущем, шурша об дома…
Напрасно жена пыталась любовью
Обезопасить наш теплый мирок…
И стало мне видно: годы бесславья,
Как трупы, переступают порог.
…Я спотыкался о заскорузлые травы,
Торчавшие в топкой воде впереди.
Черна была ночь, но небо — багрово,
Как пурпур пришедшего Судии.
И, не дождавшись ни единого звука,
Я понял, что закрутилась тропа,
Что взвешена правда нашего века
И — брошена, — легкая, как скорлупа.
Всюду — края черепков чугунных.
По сторонам — трясины и мох.
Нет победителей. Нет побежденных.
Над красными лужами — чертополох.
Я крикнул — в изморось ночи бездомной
(Тишь, как вода, заливала слух),
И замолчал: все, кого я помнил,
Вычеркнуты из списка живых.
