Ты меня всегда гнела, верности твоей не знал я,
Мне подобной жертвы зла меж земных людей не знал я.
Я, на путь любви ступив, претерпел одни лишь муки,
Жребий мой несправедлив, и несчастья злей не знал я.
Нет, о лекарь, ты не спорь: видно, мне дружить с недугом, —
Жилу жизни съела хворь, — как мне сладить с ней, — не знал я.
Каждый богохульник лих — спесь свою, гордыню холит,
А нехитрых и незлых меж святош-ханжей не знал я.
Мне от вихря бед невмочь в этом злобном, старом мире,
А готовых мне помочь преданных друзей не знал я.
И когда, больной, я слег и не чаял исцелиться,
Кто б молитвой мне помог, — хоть весь век болей, — не знал я.
Мне плутаний не минуть, — так назначено мне роком, —
Кто бы мне в блужданьях путь указал верней, — не знал я.
И с израненной душой я к кому ни обращался,
Кто ж помог? В судьбе лихой помощи ничьей не знал я.
Сломлен, с мукой лишь знаком, я ни в чем не знал отрады,
Ничего в саду мирском, кроме бед-скорбей, не знал я.
И покинул мир Машраб, следуя стезей Адхама,
Я, сраженный злом, ослаб — радостных вестей не знал я.
